«Стратегический мозг России»: нужен ли стране новый орган управления

Интервью с генеральным директором ООО «Стратегия РА»

Парадокс управления: есть все институты, но нет единой воли

В: В чем заключается главный парадокс? При наличии всех необходимых инструментов управления мы из года в год сталкиваемся с одними и теми же проблемами и постоянно кого-то догоняем.

О: Вы точно обозначили суть проблемы. Парадокс в том, что мы декларируем стратегические цели, но не решаемся перейти от слов к действиям. Бесконечные совещания, обсуждения и голосования лишь создают видимость работы, но не снимают с повестки дня вопросы санкционного давления и суверенного развития — они лишь отдаляют их решение. Нам нужна воля, готовая взять на себя ответственность за то, чтобы положить конец этим бесконечным разговорам и начать действовать.

В России действительно есть все формальные институты власти: Президент, правительство, министерства, агентства, совещательные органы. Однако их работа зачастую сводится к решению тактических, оперативных задач. В результате возникает стратегический вакуум. Можно сказать, что наша государственная машина — это мощный и в целом исправный механизм, но без штурмана, который видит цель за горизонтом и прокладывает курс сквозь шторм.

Я задам немного провокационный вопрос. Кто в стране думает на 30–50 лет вперед? И есть ли у этих мыслей реальная сила, меняющая действительность? А главное — способен ли один человек, даже обладающий сверхполномочиями, охватить мыслью все направления и нужды такой страны, как Россия?

Ответ очевиден: нет, не способен. И в этом — корень проблемы.

В: Почему существующая система не решает стратегических задач?

О: Мой анализ текущей ситуации прост: тактика поглощает стратегию. Текущие управленческие звенья погребены под рутиной и бесконечным «тушением пожаров». В таких условиях о долгосрочном планировании просто некогда думать — оно постоянно откладывается на потом.

Мы наблюдаем и другие проблемы: стратегии разных министерств — Минэкономразвития, Минцифры, Минпромторга — зачастую противоречат друг другу, вместо того чтобы создавать синергию. Советники всех уровней генерируют идеи, но не несут ответственности за их реализацию, и их рекомендации легко игнорируются.

Но самый главный пробел — это отсутствие безусловного мандата на стратегию. Даже самые продуманные документы, та же «Стратегия научно-технологического развития», наталкиваются на проблемы исполнения: бюрократический саботаж на местах, нехватку ресурсов или просто отсутствие реальных рычагов для их внедрения. Стратегия остается на бумаге, не становясь руководством к действию для всей государственной машины.

«Совет 500» — национальный интеллектуальный суверенитет

В: Существуют ли в мировой практике решения подобных проблем? И какой может быть выход для России?

О: Безусловно, каждая развитая страна ищет свои ответы на вызовы стратегического планирования. Однако слепое копирование чужих моделей вряд ли будет эффективным. У России — своя историческая логика и масштаб, требующие аутентичных решений. В качестве гипотезы можно представить создание в России нового высшего государственного органа — условно «Совет стратегического развития России», или «Совет 500». Его миссия была бы исчерпывающей: эксклюзивная разработка, корректировка и, что ключевое, контроль исполнения Единой стратегии развития страны на горизонт 30–50 лет.

В: Какими принципами должен руководствоваться этот орган и как он должен быть устроен?

О: Основополагающих принципа три.

Первый — элитарность и меритократия. В Совет должны войти 500 наиболее авторитетных умов страны: не только экономисты и политологи, но и ведущие ученые, инженеры, технологи, философы, историки, представители креативных индустрий. Это обеспечит синергию знаний. Мандат должен быть долгосрочным, с регулярной ротацией для притока новых идей.

Второй — полная концентрация и независимость. Члены Совета должны быть освобождены от любой иной деятельности. Их единственная задача — генерация стратегических идей и прогнозирование. Это гарантирует непредвзятость и глубину проработки решений.

Третий, и самый важный, — беспрецедентные полномочия. Решения Совета должны иметь силу стратегических директив, обязательных для исполнения всеми ветвями и уровнями власти. Для их реализации Совету должен быть напрямую подчинен весь государственный научный (например, РАН, исследовательские институты) и промышленный (госкорпорации, ключевые предприятия) потенциал. «Совет 500» в этой концепции становится интеллектуальным ядром государства, которое мыслит организм страны как единое целое.

В: А как практически будет работать такой «мозг государства»?

О: Его работа должна быть выстроена по четкому алгоритму. Внутри Совета создаются профильные комитеты: по суверенным ИТ и искусственному интеллекту, биотехнологиям, энергетике будущего, развитию человеческого капитала, геостратегии и другим критическим направлениям.

Их работа — это непрерывный цикл:

• Анализ глобальных трендов и вызовов.
• Формирование национальных целей на их основе.
• Разработка детальных «дорожных карт».
• Принятие стратегических директив.
• Передача директив на исполнение в правительство и корпорации.
• Мониторинг исполнения и корректировка курса.

Что получит страна

В: По вашим прогнозам, что получит страна, когда у нее появится такой «мозг государства»?

О: Представьте знаменитую басню про лебедя, рака и щуку. Сегодня наша «телега» развития — это во многом ее отражение: разные силы тянут в разные стороны. Предлагаемый Совет — это, образно говоря, опытный возничий, который наконец-то берет в руки вожжи и задает единое направление движения.

Конкретные выгоды будут системными. Прежде всего, мы получим реальный прорыв в суверенных технологиях. Речь идет не просто о увеличении финансирования, а о целевой концентрации всего научного и промышленного потенциала на прорывных направлениях: искусственный интеллект, квантовые вычисления, новые материалы, атомная отрасль, космос и биотехнологии.

Единая стратегическая воля позволит последовательно преодолевать сопротивление ведомственных лоббистов и консервативных структур, которые часто блокируют необходимые, но сложные изменения. Что не менее важно, исчезнет стратегическая неопределенность. Бизнес и граждане будут четко понимать, куда движется страна в долгосрочной перспективе. Это создаст принципиально иной инвестиционный климат, в том числе для вложений в человеческий капитал. Стратегически важные инициативы перестанут годами «блуждать по коридорам власти», а для их реализации будет задействован весь неограниченный потенциал государства.

Риски и баланс

В: Какие вы видите риски для реализации подобной модели и что важно соблюсти для баланса?

О: Любая масштабная реформа сопряжена с рисками, и их необходимо признавать и прорабатывать заранее.

В: Первый очевидный риск: не приведет ли эта идея к созданию новой, еще более могущественной бюрократии? Как избежать того, чтобы «Совет 500» не превратился в очередное бесплодное собрание?

О: Это ключевой вопрос. Ответ — в жестких предохранителях. Во-первых, это бескомпромиссный меритократический отбор. Никаких партийных списков или назначений «по знакомству». Мы должны создать прозрачный национальный механизм, где любой гражданин, обладающий выдающимися способностями и подтвердивший их реальными достижениями, может быть номинирован и выбран в Совет. Во-вторых, Совет должен быть полностью освобожден от оперативных функций и текучки. Его задача — только стратегия. В-третьих — прямая подотчетность нации, а не отдельным чиновникам.

В: Второй риск: не создаст ли этот Совет конфликт с конституционными органами власти? Не подрывает ли это принцип разделения властей?

О: Нет, не подрывает. Важно понимать: Совет — это не орган власти в классическом понимании, а источник стратегических установок в рамках действующей Конституции. У него не будет права издавать законы или управлять текущей работой правительства. Удачная аналогия — Совет Безопасности, но с фокусом не на защите, а на развитии. Он задает стратегический курс, а правительство и парламент работают над его реализацией в правовом поле.

В: И третий риск: как избежать «замыливания взгляда» и группового мышления в такой закрытой элитной группе? Как сохранить свежесть идей?

О: Для этого нужны продуманные механизмы обновления. Во-первых, обязательная ротация части членов Совета. Во-вторых, создание внутренних «красных команд», чья задача — жестко критиковать и искать слабые места в предлагаемых стратегиях. В-третьих, проведение открытых конкурсов идей для притока свежей мысли извне. И наконец, мы живем в век технологий. Бесстрастный искусственный интеллект можно использовать для анализа эффективности работы членов Совета, объективной оценки их предложений и прогнозирования рисков предлагаемых решений, минимизируя человеческую предвзятость.

Вместо заключения:

В современном мире побеждают не те, у кого больше нефти, а те, у кого есть воля и способность смотреть далеко вперед. Предлагаемый «Совет 500» — это институционализация этой способности. Без такого централизованного «мозга» страна обречена постоянно реагировать на вызовы, а не формировать их.

Стратегическая неопределенность — это роскошь, которую Россия больше не может себе позволить.

Ведь суверенитет в XXI веке — это не только независимость в политике, но и суверенитет в мышлении. Пора создать для него отдельный, мощный и наделенный реальной силой институт.

• ←Предыдущая
• Следующая→